– Но Арен…

Он накрывает мои губы ладонью.

– Лера, считай, что такого варианта просто нет.

Но как можно так думать, если я знаю, что он существует?

Слёзы опять затуманивают взор. Не сразу возвращается его ясность.

Перед нами колышется бескрайний водный простор, сверкает в солнечных лучах, вспыхивает золотом. Прекрасный мир… В войне с Безымянным ужасом могут погибнуть все, исчезнет всё: и мы, и эти волны, и солнце, что прячется за тучами.

Арен прижимается лбом к моей шее. Его непоколебимая уверенность опутывает меня, вытесняя страх. Полуобернувшись, касаюсь губами вьющихся волос, шепчу надломлено:

– А я уж думала, ты меня утащишь на брачные недели, чтобы поставить в равные деликатные условия с денеей Сарана. – К щекам предательски приливает кровь.

– Весь срок ожидания дитя женщина не может менять форму. В нынешней ситуации лишать тебя возможности покрыться бронёй нельзя, а так долго оставаться драконицей тебе вряд ли понравится… И я хочу, чтобы наши дети появились в спокойное время, а не так. – Арен скользит ладонями по моим плечам. – Мы справимся, и тогда всё у нас будет.

Волны бьются о скалу, шипят, рычат, а мы так высоко, что, кажется, недосягаемы ни для них, ни для других невзгод. Жаль, это только иллюзия. Но как же она хороша!

***

Сквозь рокот волн не сразу пробивается нарастающий гул. Просто сначала становится тревожно, по коже пробегают мурашки. Волны вздымаются как-то судорожно, неровно…

Землю сотрясает удар.

Мерзкий гул, затихая, тонет в рокоте океана. Но теперь даже иллюзии защищённости нет: что это за чудовище, раз оно способно сотрясать целый мир?

Сжимаю ладони Арена на моём животе. И хотя нам не нужно теперь всё выражать словами, признаюсь:

– Мне страшно.

– Мне тоже. Но я рад, что ты со мной.

Высвободив руку, он касается своего предплечья. Общается с родными. А я сосредотачиваюсь на ощущениях: его дыхание касается виска, объятия тёплые и сильные. В самой жёсткости земли под нами есть своя прелесть. Жизнь прекрасна!

Слишком судорожно сжимаю руку Арена. Он целует меня в висок, прикусывает ухо. Не понимаю, как он может игриво себя вести в столь ужасный момент? Он твёрд, как скала под нами, и только это спасает меня от паники.

– Нам не надо… куда-нибудь торопиться? – снова пытаюсь сосредоточиться на приятности его объятий, красоте океана.

– Пока нет. Подождём, когда Линарэн соберёт достаточно данных, чтобы оценить последствия взрыва. И надо будет обстоятельно поговорить с Эзалоном.

– Почему с ним?

– У Нарака был способ запечатать переход без жертвоприношения дракона с деней. Мы не углублялись в подробности, потому что тогда это было не столь важно, но теперь пора выяснить, чего ожидать от демонов.

Вновь нарастает гул, на этот раз в плеске волн я улавливаю его намного раньше, чем он превращается в сотрясающую мир дрожь. Чайка заходится истошным криком.

– Ощущение, словно кто-то бьётся о землю с той стороны, – шепчу сипло.

Арен касается своего предплечья. Заговорившись с кем-то по метке, кивает. И застывает, прижавшись лбом к моему плечу.

– У нас около получаса до встречи с остальными. Есть у тебя дела, которые надо срочно решить?

Задумавшись, холодею от страха и собственной глупости:

– Дедушка же говорил, что надо остановить работу манка, чтобы он не свёл с ума моих родителей! А я совсем забыла! Какая же я глупая… ох…

Арен вновь накрывает ладонью предплечье.

– Я попросил Элора, он займётся этим… – Он утыкается носом мне под ухо. – Может, стоит сказать ему, кто его избранная?

– Я обещала не говорить.

– А если намекнуть… Всё же такая ситуация… особенная.

Прикусив губу, сосредотачиваюсь на позолоченных солнцем волнах.

Мы не знаем, что ждёт нас и весь мир завтра. Возможно, в такой критической ситуации Элоранарр и Риэль быстрее договорятся?.. Или наоборот. Опять надо принимать решение.

– Арен, я не могу, – устало отзываюсь я. – Дадим его избранной принять ситуацию, а ему – шанс измениться. Понимаю, Элоранарр твой брат, но, боюсь, он в спешке натворит таких глупостей, что они никогда с этим не разберутся. Он слишком импульсивен. И он слишком хочет заполучить свою избранную, ему бы научиться сдерживать порывы. К тому же всё равно они не могут уйти на брачный период, Элоранарр тоже нам нужен.

– Элор взрослый, и у него были женщины, вероятнее всего, он сможет совладать с инстинктами и не удариться в любовные отношения на две недели. Теоретически… – Арен напряжённо застывает, и меня сковывает дурное предчувствие. – Лера, связь с непризнанными мирами потеряна. Возможно, манок отключился и больше не действует на твою семью, но может продолжать автономно работать на магических кристаллах. Всё зависит от того, как он воспринял обрыв связи с Эёраном.

То есть мои родители или паникуют, не зная, куда я пропала, или сходят с ума от действия манка?

Почему я не занялась этим раньше? Как я могла так сглупить? Я должна была сразу попросить отключить манок!

– С этим надо что-то делать, – закрываю лицо руками.

– Знаю… Лера, все иногда допускают ошибки. С твоими родителями всё будет в порядке.

Мерзкий гул снова нарастает, вплетается в шёпот волн. Стайка чаек бешено мечется над водой, кричит. Сами волны теряют мерный ритм, вздрагивают.

И весь мир сотрясается.

Глава 22

Огненный вихрь магии телепортации в последний миг выравнивается, так что мы приземляемся на ноги. Пелена пламени гаснет, открывая золотой кабинет императора.

– Арен, – Ланабет бросается к нему, обнимает крепко. – Даже не думай приносить себя в жертву.

– Мы не собирались, – Арен поглаживает её по волосам.

Дедуля, сидящий между Видаром и Элоранарром, поднимается, беззвучно произносит «Лера» и снова опускается на сидение. Смотрит на меня с ужасом. Значит, опять оставил семью и вернулся сюда? Или они тоже здесь? Он, Видар и Элоранарр страшно бледны. Как на похоронах.

Устроившийся в кресле Линарэн постукивает пером по планшету с пёстрыми от графиков листами. За ним скромно стоит Эзалон, чуть склоняет голову:

– Приветствую.

Растерянно киваю в ответ.

Император приподнимается и вновь садится в кресло, нервно поправляет на столе письменные принадлежности.

А Санаду смотрит в окно, словно происходящее его не касается.

– И правильно, что не собираетесь, – Ланабет отступает, расправляет плечи и улыбается немного натянуто. – Мы найдём другой способ.

Она встаёт за кресло императора и опускает ладонь на позолоченную спинку… Быть может, я по-женски предвзята, но Ланабет в этой ситуации выглядит увереннее, спокойнее и твёрже мужа.

Арен чуть разворачивается:

– Лин, как скоро в Эёране не останется магии?

– Я… – начинает тот.

Нарастает гул, дребезжат письменные принадлежности на столе императора, и тот кривит губы, глядя, как чернильница ползёт по столешнице.

Дворец вздрагивает.

Линарэн сразу отчитывается:

– Точно спрогнозировать срок я пока не могу: магия уходит неравномерно, неравномерно её истечение в разных точках Эёрана. Но счёт в лучшем случае идёт на месяцы. Печать разрушена на треть, сейчас от полного раскола её спасает только находящееся внутри тело дракона. Невозможно предсказать, сколько оно ещё продержится.

Спину пробирает мороз. Арен накрывает меня крылом, разворачиваясь к Эзалону.

– Что вы точно знаете о Безымянном ужасе?

– Я не входил в число посвящённых в дела магической безопасности Нарака, – Эзалон сцепляет пальцы. – Знаю, что никому его щит пробить не удалось. Издалека он похож на грозовое облако. Ищет магию, чтобы поглотить её… Всё в Нараке устроено так, чтобы Ужас оставался возле врат между мирами: мы почти не колдуем, практически вся наша магия сливается туда, так же как и содержимое вестников из Эёрана, и он этим питается. В той же зоне открывают переходы в другие миры, но это очень рискованно, потому что сопутствующие всплески привлекают Безымянный ужас.