Снова её пальцы крепче сжимаются на моих, я кожей чувствую, как в ней борются надежда и страх, желание бежать за пареньком и бежать прочь отсюда, чтобы не испортить всё, не увидеть, что Валарион при родных стыдится её.

– Ника, даже не думай так, – я обхватываю её за плечи.

– Тут, – провожатый указывает на одну из одинаковых дверей, знакомых ещё с того времени, как я заходила сюда к Элоранарру. Тогда была моя первая встреча с Заранеей, и императрица казалась божественной…

По коже пробегается морозец, и я решительнее шагаю к палате, притягивая за собой всё больше упирающуюся Нику. Толкаю дверь в светлую комнату. И понимаю тревогу Ники.

В этой палате слишком много эльфов.

Глава 4

Белокурые эльфы-эльфы-эльфы, кажется, занимают всё немаленькое пространство: взрослые и дети, мужчины и женщины. Их тут больше тридцати. Зелёными искорками проявляется их магия, сверкают расшитые бисером, жемчугом и драгоценными камнями наряды. Журчит вода, и даримая ей свежесть разливается повсюду. В углу шелестит ветками коренастый дубок. Кажется, он наигрывает какую-то мелодию.

Эльфы и единственный человек – мама Валариона – смотрят на меня, потому что Ника спряталась за мной.

Я бы тоже спряталась.

Когда эльфов так много и так концентрированно, кажется, что они… чувствуется, что они совсем другие, и от этого немного не по себе. Так и эльфофобия развиться может.

– Добрый день, – наконец отмираю я.

Первыми склоняются несколько эльфов постарше, и за ними волной кланяются все до самых маленьких – мальчика и девочки лет трёх на вид.

Не разгибаясь, заговаривает старший из эльфов:

– Приветствуем вас, денея принца Арендара, корень нового золотого древа, да раскинутся его спасительные ветви над Эёраном в этот грозный час.

Сравнение с деревом в устах эльфа наверняка похвала, а не как у нас на Земле. Невольно кошусь на шелестящий в углу дуб. Выглядит мило.

– Я тоже на это надеюсь. Спасибо за поздравление. Мы пришли навестить Валариона.

Разгибаясь, эльфы расступаются, открывая дорожку к койке и бледному Валариону. Он полулежит на подушках и так ошалело смотрит на меня… похоже, о моём денействе он узнал только сейчас.

С кончиков его пальцев и ушей, с глаз срываются чёрные искорки. Но почему? Разве лечение не дало эффекта?.. Валарион очнулся, выглядит вполне нормально. Без паники, не надо никого тревожить, лучше спросить у Линарэна, насколько ему удалось очистить источник магии Валариона. Возможно, пока пройден только первый этап.

– Денея, – недоверчиво произносит Валарион, но тут его взгляд смещается чуть в сторону, над моим плечом, и на губах расцветает такая искренняя, радостная улыбка, что я сама улыбаюсь широко-широко, а Ника, наконец, выходит из-за моей спины.

Судорожное движение прокатывается по толпе эльфов, магия наполняет палату зелёными переливами, взрослые задвигают детей себе за спины. Ника опять прячется за меня, а Валарион поникает. Даже дуб останавливает песню листьев. Зато в коридор прибывает ещё пара исследователей с приборами на колёсиках.

– Это Никалаэда из моей личной гвардии, – жёстко произношу я, и ей приходится выбраться из-за спины. – Моя близкая подруга.

Мерцающие зелёным глаза эльфов обращены на неё. У некоторых презрительно кривятся губы, кто-то отступает. А трёхлетняя малышка, просунувшись между расшитых подолов, звонко спрашивает:

– Это ведь вампиресса? Можно её потрогать?

Похоже, эльфы как-то чувствуют вампиров, ведь если взрослые могли знать Нику из-за того, что она в моей гвардии, то девчушке вряд ли известны такие нюансы. Её запихивают обратно за строй взрослых.

Не задаётся общение…

Но если даже всё идёт наперекосяк, можно делать вид, что всё нормально. Обычно люди хотя бы из вежливости не пытаются нарушить видимость нормальности. Надеюсь, эльфы такие же.

Покрепче ухватив Нику за ладонь, наконец захожу в палату и захлопываю дверь перед носами помощников Линарэна.

Эльфы прижимаются к стенам. Журчащий под дубом ручеёк – просто вода, переливающаяся благодаря наполняющей её зелёной магии – забирается в его ветки и поблёскивает сквозь листья.

Зелёная магия не касается меня и Ники, но кажется, что на нас что-то непрерывно давит. Это недоброжелательные взгляды, напряжение, недовольство – всё, что Ника, как менталист, должна чувствовать намного острее, чем я.

Мне почти стыдно, что притащила её сюда.

Но зато она убедится в том, что Валарион в порядке, а он – в том, что она о нём не забыла.

Мы с Никой останавливаемся возле койки с постельным бельём в россыпи магических символов. Валарион пытается смотреть на меня, но взгляд то и дело соскальзывает на Нику, и я выставляю её чуть впереди себя.

– Так можно её потрогать? – снова уточняет малышка, и я невольно улыбаюсь: часто дети бывают добрее взрослых. – Или она кусается?

Да… дети добрые.

– Тсс, – шипит кто-то из эльфов, затягивая девчонку назад.

– Как твоё самочувствие? – снова чуть подталкиваю Нику ближе к Валариону, хотя под присмотром многочисленных эльфов она боится даже дышать.

– Н-нормально, – смотрящий на неё Валарион при всей своей болезненной бледности умудряется покраснеть до кончиков ушей, а глаза у него подозрительно блестят. – Х-хорошо даже… Прямо… это… В общем…

У Ники у самой глаза на мокром месте, а на щеках расцветают розовые пятна румянца. И кажется… кажется, она сейчас заплачет от радости.

Что мне делать-то?

Валарион смотрит на Нику, Ника – на него. Остальные эльфы – по стеночке стоят, мама Валариона – чуть ближе к нам, вся встревоженная, неосознанно тянущая руки к сыну. Смотрят на него зорко, хоть выводи всех… но ведь это семья, они так долго ждали пробуждения Валариона. Да и подозрительно будет, если просто так оставлю Валариона с Никой одних. Может, они хотят скрыть отношения? Эх, надо было сначала обдумать всё, обсудить, а потом идти. Но я полагала, здесь будут только родители, их я бы смогла отвлечь разговором.

К тому же дуб вряд ли выйдет, а что, если он может передать увиденное?

«Пушинка, спасай!» – взываю мысленно, она хоть и не слоник уже, но тоже весьма впечатляющая.

– Как быстро вы все появились, – окидываю взглядом светло-блестящую толпу. – Просто удивительно.

– Многие из нас жили неподалёку, а мы с супругой гостили во дворце, – старший эльф выступает вперёд, лишь теперь различаю детали его крупной подвески с гербом: дерево, а под ним – круг, у которого только одна восьмая доля объёмная, а остальное дано намётками. Подобный символ был у наместника Беариона, только у того долька выделена в другой части круга. Эльф протягивает мне руку, я вкладываю в неё ладонь. – Я наместник Сейран, властитель западных лесов. Для меня большая честь знакомство с денеей принца Арендара.

Он не целует тыльную сторону, а кратко прижимается к ней лбом.

– Для меня тоже большая честь познакомиться с отцом Валариона. И его семьёй. Вы уже обсудили с Линарэном проведённые процедуры?

– Боюсь, у принца Линарэна слишком много дел, чтобы снисходить до общения с нами. Нам просто передали, что мы можем навестить Валариона.

– Тогда давайте спросим. Уверена, стольким просителям принц Линарэн не откажет. Да, давайте отправимся к нему все вместе, а Никалаэда присмотрит за Валарионом.

Не знаю, можно ли было сказать что-то более шокирующее, чем это, но зато внимание эльфов полностью переключается на меня.

– Простите, корень нового золотого древа, – наместник склоняется в поклоне. – Я очень ценю вашу заботу, но мой сын только что очнулся после долгого недуга, не в правилах эльфов оставлять своих ослабевших детей жизни с… детьми великого Нергала. При всём уважении к последним.

– Но папа… – Валарион сжимает пододеяльник. – Это…

– Она его не обидит, – пылко уверяю я. Ладно, я не местная, спишут на незнание нюансов межрасовых отношений. – Если хотите – Никалаэда может снаружи постоять.