– Тарлон, уходи! – рычу я на-драконьем. Не иначе как с перепуга, ведь Арен может говорить человеческим языком, почему у меня не получается? Почему язык не слушается?

– Бездна грядёт! Великая Бездна! Непостижимая Бездна! Непобедимая Бездна! И мы избранные сыны её!

Глазами Арена вижу приближающиеся шеренги существ с чёрными глазами во лбах. Культисты поднимают руки, дёргаются, как марионетки, и кричат, хрипят, бормочут:

– И придёт Бездна! И очистит мир! Бездна! Бездна, мы призываем тебя! Бездна! Бездна!

– Он не может, Лера, – рычит Арен, – это нападение Культа, весь сектор самопроизвольно закрылся для телепортации. Это стандартная мера защиты в крупных городах.

– Бездна! Бездна, явись!

– Господин Эрршам, помогите! – Тарлон пробегает по моему крылу вглубь салона. – Я гарантирую вашей леди год бесплатных процедур!

Запрокидываю голову и между лап Арена вижу багряный глаз вестника на чёрном фоне тела.

– Мы призываем, тебя, Бездна, силой нашей любви и преданности! – орут культисты, исполняя дикий марионеточный пляс, неестественно изгибаясь.

«Лера, зажмурься, – просит Арен. – Больше ждать нельзя, иначе они сформируют печать призыва».

Прижав неповоротливые лапы к животу, закрываю глаза. Веки обжигает вспышкой пламени. Сквозь рёв огня пробивается крик вестника и вопли культистов – безумные, полные боли, но уже не обращённые к Бездне.

Ноздри жжёт запах расплавленного камня. Кто-то, кажется, Тарлон, воет.

Огонь бушует на набережной. Сквозь пламя к Арену прорывается чёрное щупальце, он отбивает его лапой, скалится, усиливая и без того нестерпимый жар огня. Даже ему почти больно стоять на краю этого пламени, а чудище Бездны ещё мечется, отступает, вырываясь из огненных тисков.

Вода канала сопротивляется огню Арена, огрызается своим огнём – мощным, чудовищным, неразумным. Вестник взывает на пронзительной ноте и захлёбывается пламенем.

Арен тут же гасит свой огонь, отступает от канала: вода поднимается алой огненной стеной, рычит, и тысячи оранжевых глаз с белыми зрачками уставляются на Арена.

«Что это такое?!» – я тоже распахиваю глаза, чтобы увидеть это… огненное нечто.

«Связанная с магическим вулканом защита Фламиров, – Арен пригибается к земле, шипы на его хребте разворачиваются вперёд, крылья плотно прилегают к телу. – Моё пламя было слишком горячим и разбудило стража города, он воспринял это как нападение».

– Р-р-р! – рычит Арен.

С неба пикирует золотой дракон, когтями разбивает оплавленные плиты мостовой и скалится на огненную стену. Оранжево-белые глаза красного пламени суетливо дёргают зрачками, оглядывая всё вокруг, нацеливаясь на драконов, меня. Сотни ртов раскрываются в огне, разрывая барабанные перепонки пронзительным визгом.

Качнувшись из стороны в сторону, стена алого огня вновь фокусируется на нас. Фыркает. И медленно опускается в канал.

Только сейчас осознаю, что от страха не дышала. Выдыхаю.

«Арен, ты не ранен?» – спрашиваю нервно. Хоть я и не ощущаю исходящей от него явной боли, но какие-то неприятные покалывания в боку есть.

И только теперь в небе появляются крылатые фигуры. Штук двадцать, не меньше. Прямо дежавю: стражи порядка, как в фильмах, являются, когда с преступниками уже разобрались.

Вновь стражи рассаживаются по соседним крышам, оглядывают набережную, нас… А я тут пузом кверху лежу…

«Арен, можно мне очеловечиться? Или встать помоги», – молю я.

Он закрывает нас крыльями, склоняет морду к моему боку. Его злость пробегает и по моим нервам, учащает сердцебиение. Язык проскальзывают по боку, и меня передёргивает: под чешуйками будто пробегают иголочки.

«Превращайся осторожно, – шепчет в мыслях Арен. – Тебя немного задело…»

«Сильно?»

«Если бы задело сильно, болело бы. Совсем чуть-чуть. Ссадина. Ты вовремя превратилась, чешуя спасла от взрывной волны и острых осколков».

В груди у него разверзается пустота, и сердце стынет от ужаса.

«Прости…» – его извинения похожи на стон, и он вновь касается языком моего пораненного бока. Поднимаю голову, чтобы наконец посмотреть, что там за ужас со мной случился. Надо отдать должное, в длинной драконьей шее есть определённое удобство: можно не просто искоса, а почти прямо и внимательно осмотреть свой бок. Чешуйки на нём топорщатся, и кожа между ними тёмная.

«Шрама не останется?»

«Нет».

«Тогда всё в порядке, мне даже не больно».

Но когда я обращаюсь к источнику и представляю человеческое тело, помимо моей воли в этом образе на задетом боку темнеет рана.

Превратившись в человека, тоже оказываюсь на спине. Мостовая подо мной горячая и гладкая, в ней сплавились камень и битые стёкла витрин. Камзол на боку прожжён, и оголившаяся кожа шершавая. Огромный золотой Арен закрывает собой небо.

«Переворачивайся и превращайся в дракона», – просит он.

Подошедший к нему Элоранарр вглядывается в чудом уцелевшую после страшного огня Арена приёмную салона. Так вот кто прилетел к нам на помощь. А император… наверное, император заставил Фламиров угомонить своего стража.

– Ба! Какие драконы! – Элоранарр вскидывает руку. – Эрршам, это ты или у меня галлюцинации?.. Хотя, судя по целостности зданий, всё же не галлюцинации.

Поворачиваю голову и приподнимаюсь: из-за стойки выползает брюнет в тёмном камзоле с золотым шитьём. Криво улыбается:

– Добрый день, господин Элоранарр. Безмерно рад встрече.

– Да, я так и понял по тому, как ты за стойкой прятался. День и правда чудесный, в Старой столице стало на один оперный театр меньше, а главный имперский маг, который должен находиться в признанном мире, внезапно обнаруживается под самым носом. Что ты здесь делал?

– Как что? – поднявшись, Эрршам отряхивает камзол. – Защищал подданных империи. Щиты на этом и пяти близлежащих зданиях – моя заслуга. Да и госпожу денею я тоже прикрывал. – Он кланяется. – Безмерно счастлив наконец познакомиться с избранницей Арендара. Жаль, что я вынужден был покинуть Эёран так поспешно.

Пока он говорит и кланяется, Элоранарр оглядывает оставшуюся без передней стены приёмную и направляется к дверям во внутренние комнаты.

– Там всё в порядке! – Эрршам прижимается к двустворчатым дверям спиной. – Чешуёй клянусь – там никто не пострадал и надзора не требуется.

– Опять, да? – Элоранарр упирает руки в бока. – Никак не успокоишься?

– Да как вы могли подумать?

«Арен, о чём они?»

«О любовнице Эрршама, там всё сложно: дама замужняя, встречаться им запретили, чтобы не провоцировать международный скандал, отправили его с проверкой в признанные миры почти сразу после твоего появление в Эёране, но Эрршам не унимается», – Арен уменьшается до человека и бережно поднимает меня на ноги:

– Готова обратиться?

– Арен, я же в драконьем виде ходить не могу.

– Когда ты куда-то ходишь, что-нибудь непременно случается. Просто немного посиди. В драконьем виде. Нападение было рассчитано на уязвимость человеческой формы. Не успей ты обратиться, всё закончилось бы… смертью.

Холод опять пробегает по нервам. Не знаю, моё это желание, Арена или наше общее, но я прижимаюсь к нему. Он обнимает, окутывая меня крыльями. Бок ещё слегка покалывает, щиплет.

«Лера-Лера», – его мысленный шёпот отвлекает от препирательств Элоранарра с Эрршамом, шелеста чужих крыльев – от всего этого удивительного и порой страшного мира.

«Обратись в дракона», – снова просит Арен, его желание так сильно, так всепоглощающе, что я почти не могу сопротивляться. Не я сама, он обращается к моему источнику и транслирует драконий образ.

Голову подбрасывает вверх, выше уровня крыш, прямо под нос стоящему на трубе алокрылому стражу. Алые крылья, значит, это огненный дракон… кто-то из Фламиров?

Мужчина отскакивает с трубы, да так резво, что зацепляется каблуком за вывернутую черепицу и, не удержав равновесия, шмякается с другой стороны здания. Ой… надеюсь, он не разбился.