Коридор, в который выходят двери комнат Иссены, озарён магическими светильниками. На светлой стене с золотым узором чернеет пятиметровая подпалина, а паркет пересечён тремя глубокими царапинами от когтей. Похоже, это следы буйств Элоранарра. Чуть не спотыкаюсь, пытаясь представить, зачем он царапал пол и в кого плевался огнём.

В дверь я жестом предлагаю стучать Арендару, он-то со своей силушкой хорошо управляется.

Тук-тук! – гулко разносится по коридору.

Но в комнате Иссены тихо.

– Она там, – уверяет Ника и тоже стучит. – Иссена, не бойся, это я.

Щёлкает замок, и дверь открывается.

– Ой, – Иссена прикрывает рот ладонью, во все глаза глядя на Арена. Хлопнув себя по лбу, приседает в реверансе, хотя из-за узковатого подола льняного платья получается не очень изящно: наряды жителей земель рядом с оркскими территориями не предназначены для дворца. – На мне метки нет, честно-честно, я могу перед какой-нибудь фрейлиной раздеться, если надо.

Арен улыбается:

– Я не ищу избранную своего брата.

– О, – Иссена смущённо краснеет. – Простите, я просто подумала, ну… мало ли.

– Вильгетта пропала, – поспешно сообщаю я. – Надо проверить мою связь с ней, но для этого вы все должны находиться в одном месте, чтобы не перепутать нити. Пойдём.

– Да, конечно.

Мы быстрым шагом выходим в залитый солнцем парк. Собрались молниеносно, но Дарион с парнями уже ждут на измятом газоне, усеянном зелёными магическими печатями, и в глазах наставника я читаю укор: «Девушки, вечно вы копаетесь». Ингар оглядывает покосившуюся стену дворца, а Бальтар склоняет голову в приветствии. Если он и встревожен исчезновением одного из нас, он этого никак не показывает.

Накатывает мучительный страх: вдруг связывающей меня с Вильгеттой нити больше нет? Это ведь будет означать, что она умерла. А я обещала защитить свою гвардию. И… и… это ведь я сказала ей, что она может служить мне, но совершенно не подумала о последствиях. Да и Вильгетта не казалась встревоженной…

Ника и Иссена направляются к парням, а я накладываю на себя усиление магического видения.

Мир взрывается красками, ослепляет и одуряет. Золотая магия Аранских пронизывает всё, перетекает, дрожит. Зелёная магия стелется по исковерканному газону, принуждая травяной покров восстанавливаться. Она же напитывает клумбы и фигурные кусты. Чары на стенах дворца полыхают всеми цветами радуги, и теперь печатей раза в два больше, чем прежде. Кажется, ремонт покосившейся стены начался.

Связь с Пушинкой действительно мощная… и тянется к верхушке башни Элоранарра. Похоже, моя мохнатая сподвижница наблюдает драму «появление избранной у рыжего развратника» из первых рядов. Немного жаль его любовниц, но… эти отношения не делали никого из них счастливыми, возможно, начать сначала – лучший вариант для всех.

Крепче связи с Пушинкой только связь с Ареном.

Переведя взгляд на моих гвардейцев, среди мешанины магий разглядываю золотые ниточки, связывающие меня с серой дымной фигурой Ники, с радужными фигурами Бальтара, Ингара и Иссены.

Я продолжаю смотреть, выискивая ещё одну такую же мерцающую нить. Но не нахожу. Связь с Тарлоном, Эзалоном, Дарионом, императором и Элоранарром вижу, а с Вильгеттой – нет.

– На дальнем расстоянии связи истончаются, – предупреждает Арен.

Я вглядываюсь. Вглядываюсь упорно, до боли в глазах, до ломоты в висках и проступившего на лбу пота. Нить связи с Вильгеттой должна быть! Иначе это несправедливо, нечестно, просто…

Просто связь с Вильгеттой должна быть!

Медленно проворачиваюсь вокруг своей оси, продолжая всматриваться. Золотая и зелёная магия смешиваются у земли. Кто-то во дворце открывает окно. Мимо, пылая кострами разноцветной магии, проходит отряд гвардейцев.

Среди мешанины потоков едва уловимо, точно леска, вспыхивает золотистая ниточка. Она тянется прочь, растворяется в другой магии, но она есть. Я вытягиваю руку в том направлении и заглушаю дар. Вокруг – снова обычный залитый солнцем парк. В голове ещё гудит от перенапряжения, и мир без вспышек магии немного блекловат, но… Я улыбаюсь:

– Связь тянется туда.

***

– Знаете, кто вы? – патетично вопрошает Элоранарр, телепортированный императором из башни. Он стоит посередине лужайки, в свете солнца его рыжие волосы отливают золотом. На шее, хорошо видной из-за фривольно расстёгнутого воротника рубашки, пульсирует жилка. – Знаете?

– Изверги? – несущая ему камзол Риэль в тёмном строгом мундире выглядит контрастно ему, немного растрёпанному, в расстёгнутой рубашке и не до конца застёгнутой жилетке. – Живодёры?

– Это если выражаться культурно, – Элоранарр застёгивает жилетку и просовывает руку в подставленный рукав расшитого золотом камзола. – А у меня нет ни малейшего желания выражаться культурно. Хотя живодёры – это ты правильно сказал, они прямо по живому режут и ни стыда, ни совести. Сочувствия от них тоже не дождёшься.

Император закатывает глаза. Дарион подчёркнуто нейтрален. Ника бледна. Я ей от всей души сочувствую и думаю, что император перегибает палку. Мы бы и вдвоём с Ареном справились, а уж втроём с Никой – подавно.

– Тебе полезно, – император непоколебим.

– Я это уже слышал, – огрызается Элоранарр и вдевает руку во второй рукав, оправляет камзол.

– Слышал, но не понял, – удивительно, но император до сих пор сохраняет спокойствие. – В тебе много силы и ещё больше дури, полёты на далёкие расстояния – лучший способ эту дурь…

– Вот не тебе меня судить! – Элоранарр с бешенством застёгивает золотые пуговицы. – Или напомнить тебе, как твоя избранница этаж разносила? Что-то не помню, чтобы ты утруждался ожиданием: ты просто запер её у себя. А теперь мешаешь мне сделать то же самое. Разве это справедливо? Я же не отправлял тебя полетать по стране, наоборот, поддержал. Так почему ты меня поддержать не хочешь?

– Потому что я повзрослел и поумнел, – улыбается император. Хотя я бы сказала, что это результат сурового перевоспитания Ланабет. – Да и ты, в отличие от меня, одиночеством не страдаешь.

«Арен… а ты уверен, что нам стоит брать Элоранарра в сопровождающие? Мы можем долететь до места, вызвать его, и он телепортируется к нам с остальными. А Нику ты и сам можешь доставить».

На мой взгляд проще сразу просто телепортироваться, но, как объяснил Арен, это не делается по двум причинам: во-первых, намётки каналов телепортации соединяют только стратегические точки, в которых высока концентрация магии, и мне неудобно там высматривать связь. Во-вторых, между применением усиленного дара мне всё равно придётся делать перерывы, и Арену, как и любому другому дракону, лучше потратить это время на полёты. Урождённым драконам для комфортного самочувствия нужно проводить время в чешуйчатом облике. И летать тоже нужно, чтобы держать мышцы крыльев в форме. Но бесцельно летать бывает скучно и время приходится выделять, так что обычно тренировки стараются совместить с полезными делами. Порой это бывает доставка писем, а иногда – что-то вроде нынешней операции.

«Отец прав: Элору надо хорошенько измотаться физически, чтобы успокоиться и обдумать всё здраво. А Ника на холке вынудит его лететь с нами до конца, – Арен ни единым мускулом не выдаёт разговор со мной, ведь Элоранарр зло нас оглядывает. Да, его выгуливание – третья причина для полёта. – Даже Элор понимает, что ему сейчас лучше спустить пар в мирное русло, иначе простыми словами отец не заставил бы его полететь с нами, пришлось бы сначала покусать».

«Драконы», – мысленно вздыхаю я.

«Уж кто бы говорил», – Арен не выдерживает и улыбается.

У заметившего это Элоранарра искривляются губы, и он отворачивается, скользя взглядом по Нике. Раскидывает руки в стороны.

– Халэнн, ты летишь на мне, будешь бледную вампирятину держать, чтобы из-за радости от оказанной чести она не свалилась.

Риэль медленно поворачивает к нему голову:

– Я должен помочь Сирин собраться и сопроводить её до дома.